загнанных лошадей пристреливают
и сюда тоже, что ле
читать дальшеНазвание: Смерти нет
Рейтинг: R для особо ранимых и то исключительно за мат
Персонажи: Уолден МакНейр, Кристиан Нотт, Август Руквуд, Барти Крауч-мл., Гойл, Эйвери, Мольсибер.
Цитата:
— Они вооружены.
— Вооружены? Чем вооружены?
— Запахом изо рта, метелками из перьев, цветастыми выражениями, чем ты думаешь? Ружьями, дурила.
- Сколько у нас? – спрашивает МакНейр, расхаживая по комнате из стороны в сторону. Его пальцы сцеплены плотным замком за спиной, и всё тело буквально пронизано напряжением.
Руквуд отсчитывает что-то по разложенным на столе картам.
- Около часа, босс.
- А с защитой?
- Как раз с защитой и есть около часа.
Отряд нервничает. Их семь человек и, если не считать раненого Мольсибера, часа полтора как распрощавшегося с сознанием, все они охуенно напуганы.
- Могу поспорить, это Каркаров нас сдал, крыса болгарская, - рычит Гойл, перевязывая раненое плечо.
- Или твоя шкафообразная подружка Крэббъетта постаралась, - ухмыляется Руквуд.
Гойл тут же поднимается на ноги, и ярость в его глазах приобретает пугающие масштабы.
- Слышь, за базаром следи! Или я… - Август вскакивает вслед за ним и скалит ухмылку ещё шире:
- Что? Или ты что?
- Заткнулись, оба, - МакНейр даже не повышает голоса, но его приказ исполняется беспрекословно.
- Как скажешь, босс, - хмыкает Руквуд, усаживаясь обратно за свои карты. – Ради твоего же блага, Гойл, молись, чтобы твою башку сегодня снесли первой.
Кто-то доложил аврорату обо всём: о расположении базы, о способах трансгрессии, о защитных рунах и заклятии, скрывающим особняк в лесу. Да даже о Мольсибере, дежурившем в кустах под размашистым столетним дубом, предатель не забыл упомянуть, вследствие чего отряд лишился одного из самых стойких бойцов.
Теперь у них есть час до того, как к аврорам, торчащим снаружи, пребудет подкрепление, и особняк будет полностью окружён. Трансгрессия в радиусе десяти километров заблокирована, и никто из старших пожирателей не отвечает на призыв о помощи. Они полностью оторваны от мира. Заперты на собственной базе, как в помещении с сужающимися стенами.
МакНейр продолжает ходить из стороны в сторону. Он пытается придумать хоть какой-нибудь жалкий план, буквально изобрести велосипед по новой схеме и всё ещё надеется вытащить всех своих придурков из костлявых рук смерти. Но с каждым последующим шагом он всё отчётливее понимает, что в этот раз им не выбраться, потому что, если и есть место, в котором им суждено сложить головы, то именно в нём они сейчас и застряли.
- Эй, месяц Май, кинь-ка сюда огневиски, - просит Нотт Руквуда, и бутылка летит прямо ему в голову. Реакция проявляется так же быстро, как и инстинкт самосохранения – Кристиан выставляет руку и ловит пальцами узкое горлышко.
Всё как всегда. Они смеются над какими-то пошлыми шутками, грызутся между собой, как свора оголодавших собак, матерятся через каждое слово и распивают на всех одну-единственную бутылку виски.
Все шестеро делают вид, будто не знают, что такое смерть. Будто они не пьют сейчас за собственные похороны и даже отдалённо себе не представляют, что такое страх.
- Гойл, твоя мамаша звала нас на пироги. Как насчёт четверга?
- Сначала я сверну твою шею, а потом посмотрим.
Воздух в комнате стеклом врезается в лёгкие. Эйвери сидит в стороне и его жутко трясёт.
***
- Этот ещё маленький, - категорично заявляет Уолден, закрывая папку.
- Он способный, научится в процессе.
- Пусть он лучше научится на полигоне.
На папке красуется только фамилия: «Эйвери», и МакНейру удаётся припомнить, что такую же фамилию носит один из приближённых Тёмного Лорда.
- Вам как раз не хватает человека, почему не взять парнишку?
- Потому что его заавадят при первой же возможности.
- Вы единственные не следуете уставу, Уолден, ваш отряд слишком маленький. Вас должно быть семеро.
- Да мы не гвоздики, блядь! – ему буквально силой впихивают пацанёнка, тощего, горделивого, напуганного, месяц назад покинувшего стены родной школы. МакНейр приставляет к нему Мольсибера – кажется, они тесно общались в былые времена – и надеется, что у них будет время обучить Эйвери хоть чему-нибудь.
***
И вот Мольсибер лежит на узорчатом диване начала XIX века, и его мозги вперемешку с кровью впитываются в цветастую ткань. Крауч сидит возле него на коленях, ковыряется в какой-то колдомагической книге, нашёптывает заклинания одно за другим.
- Ну как там? – спрашивает Уолден, и Барти откладывает книгу в сторону только для того, чтобы повернуться и отрицательно покачать головой.
Присутствие почти что трупа давит на нервы всей команды, МакНейр и рад бы позлорадствовать, мол «я же говорил тебе, идиоту, нехрен лезть на амбразуру», но язык застревает в горле. Где-то в углу Эйвери нервно всхлипывает и чуть ли не вываливается в дверь соседней комнаты. Уолден поворачивается к Нотту, и тот понимает без слов – просто встаёт с кресла и идёт к двери вслед за малышом, по дороге захватывая бутылку огневиски.
Примыкающая комната вся в пыли – дом полностью заброшен, и людей здесь не было со времён основателей. Эйвери сидит на полу возле кресла, откинув назад голову, и на секунду эта реальность заглатывает Нотта – он даже начинает верить, что паренёк действительно успокоился. И всё бы ничего, но Эйвери лихорадочно стучит пальцами по деревянному полу, и воспроизводимый звук кажется более зловещим, чем полутруп Мольсибера на диване.
- Эй, - Кристиан облокачивается на стену недалеко от кресла.
Эйвери вскидывает взмокшую физиономию и ледяным взглядом скользит по силуэту Нотта, но тот лишь спокойно улыбается. Это спокойствие, кажется, добивает подростка окончательно, и он зажимает рот ладонью, чтобы сдержать всхлип. В сумраке комнаты Кристиан видит, как чёлка Эйвери, насквозь мокрая, прилипает ко лбу, как вспухшие и красные от подступающих слёз глаза в панике рыщут по комнате, как пальцы остервенело сжимают губы.
Нотт делает пару шагов вперёд и садится возле напарника на пол. От Эйвери буквально несёт страхом и отчаяньем. Когда его взяли в команду, уже было очевидно – мальчишка слишком слаб для подобных аттракционов, но его оставили, и сейчас он вынужден торчать здесь, в подступающем окружении авроров, и оплакивать все то время, что ему никогда не удастся прожить.
- Я не хочу умирать, - выдавливает он. - Не хочу! В этом убогом захолустье, в восемнадцать, мать его, лет, Мерлин Всемогущий… – у Эйвери откровенная истерика, и Кристиан хлопает его по плечу.
- Эй, - он протягивает пареньку бутылку огневиски, - давай, выпей немного, - подросток делает несколько глубоких глотков, и Нотт поддерживает сосуд за донышко, как заботливый родитель во время простуды единственного ребёнка. – Вот так, хорошо.
Эйвери хрипло дышит, и слёзы в его глазах теперь вызваны крепостью виски.
- Я трус, да? – невнятно спрашивает он.
- Послушай, - Нотт отставляет бутылку в сторону, - Каждый первый, находящийся за этой чёртовой дверью, боится не меньше твоего. Не меньше, а может, даже и больше.
Паренёк хмурится.
- И МакНейр?
- Особенно МакНейр. Ведь он боится не только за себя, но и за всех остальных.
- По нему не скажешь.
- Просто он знает, что сейчас мы выйдем и надерём эти халёные задницы в доспехах. Я прав? – Кристиан прищуривается так, будто, если Эйвери ответит отрицательно, они даже не станут пробовать.
- Да. Да, конечно, - подростку удаётся выдавить улыбку.
Через несколько минут они возвращаются в комнату.
- Почему мы не можем выйти и дать бой? – спрашивает Гойл, оставив в покое своё плечо.
- Да потому, безмозглая ты херня, что они вооружены! – по слогам объясняет Руквуд.
- В смысле вооружены? Чем? – Гойлу сразу вспоминаются магловские боевики, и Август с трудом сдерживает стон отчаяния.
- Запахом изо рта, метелками из перьев, цветастыми выражениями, чем ты думаешь? Палочками, дурила! – выплёвывает он в сторону напарника.
- А мы тут, блять, с плюшевыми медведями сидим что ли?
- Ну-ну, - Руквуд вызывающе щурится, - там по три аврора на одну твою задницу. Не думаю, что она такое выдержит даже с палочкой.
Часы бьют ровно восемь, и в комнате повисает тишина. При хорошем раскладе у них осталось около двадцати минут, и каждый знает об этом, потому что каждый высчитывает. Про себя, чтобы другие не заметили.
МакНейр кивает Нотту, и они отходят к окну.
- Какие у нас шансы?
- Нулевые. Вам нужно сдаваться.
Кристиан отвлекается от застёгивания пуговиц и поднимает глаза на своего командира.
- Нет. И речи быть не может. Даже не проси, - категорично заявляет парень, с недоумением глядя на Уолдена.
- Нотт, ты чего-то не соображаешь, я смотрю? Вас порубают там на лимонные, блядь, дольки.
Оба на мгновение вспоминают школу и своего пожилого директора. Обоим на мгновения хочется снова оказаться там, за прочными каменными стенами, в месте, заменившем собственный дом.
- Это ты не соображаешь. Мы не оставим тебя одного, - Кристиан стоит на своём.
- Ну и идиоты, - выносит вердикт МакНейр. Его песенка уже давно спета – любой аврор может по памяти перечислить все его заслуги, как начинающего пожирателя. – Это ваше второе сражение, тем более, в первом вы даже никого не убили. Придёте с повинной, и добрые министерские дяди вас простят.
- Ага, после десятка лет в Азкабане они нас простят. И кем мы оттуда выйдем? Безмозглыми полутрупами со съехавшей крышей? Желаешь нам столь радужных перспектив – так иди, и сообщи об этом команде, а если нет – так не трать оставшееся время на подобный бред.
Ровно через двадцать минут весь отряд застёгивает мантии и надевает маски. Они выходят из дома на свежий вечерний воздух, как на эшафот, и мир приобретает совсем другие оттенки. Смерть дышит им в затылок – она уже знает, что из этих ребят сегодня с поля боя не уйдёт ни один.
Эйвери задерживается в доме и на пару секунд останавливается около бумажно-бледного Мольсибера.
- Мы скоро вернёмся, Мол, придурок, не смей умирать тут, ладно? – он сжимает губы и натягивает маску на лицо.
Когда он выходит из дома, комната, в которой они провели столько времени, построили столько теорий и выпили столько спиртного, заметно блекнет. Кажется, будто она идёт на смерть вместе с ними. Стрелки часов замирают за тонким стеклом.
Эйвери выходит на улицу и тормозит возле двери, не зная, нужно её закрывать или нет. С секунду он пытается принять какое-то решение, и всё-таки проворачивает ключ в замке, после чего поспешно догоняет остальных.
Вокруг особняка кристально пусто – ни единой души. Но это спокойствие обманчиво, и уже через пару минут из-за деревьев выступают доблестные рыцари аврората. Среди них удаётся опознать главного – Джеймса Поттера – который движется увереннее остальных.
- МакНейр. Твой отряд может сдаться, и, обещаю, мы не причиним вам вреда.
Стоящий поблизости Блэк эффектно фыркает. Они пришли сюда для того, чтобы сражаться, а не для того, чтобы вести переговоры. Джеймс делает шаг вперёд.
- Повторяю, вы можете сдаться.
Нотт тоже делает шаг вперёд. Он снимает с лица маску и ухмыляется.
- Почему бы тебе не отсосать, Поттер? – спрашивает он и вскидывает палочку.
читать дальшеНазвание: Смерти нет
Рейтинг: R для особо ранимых и то исключительно за мат
Персонажи: Уолден МакНейр, Кристиан Нотт, Август Руквуд, Барти Крауч-мл., Гойл, Эйвери, Мольсибер.
Цитата:
— Они вооружены.
— Вооружены? Чем вооружены?
— Запахом изо рта, метелками из перьев, цветастыми выражениями, чем ты думаешь? Ружьями, дурила.
- Сколько у нас? – спрашивает МакНейр, расхаживая по комнате из стороны в сторону. Его пальцы сцеплены плотным замком за спиной, и всё тело буквально пронизано напряжением.
Руквуд отсчитывает что-то по разложенным на столе картам.
- Около часа, босс.
- А с защитой?
- Как раз с защитой и есть около часа.
Отряд нервничает. Их семь человек и, если не считать раненого Мольсибера, часа полтора как распрощавшегося с сознанием, все они охуенно напуганы.
- Могу поспорить, это Каркаров нас сдал, крыса болгарская, - рычит Гойл, перевязывая раненое плечо.
- Или твоя шкафообразная подружка Крэббъетта постаралась, - ухмыляется Руквуд.
Гойл тут же поднимается на ноги, и ярость в его глазах приобретает пугающие масштабы.
- Слышь, за базаром следи! Или я… - Август вскакивает вслед за ним и скалит ухмылку ещё шире:
- Что? Или ты что?
- Заткнулись, оба, - МакНейр даже не повышает голоса, но его приказ исполняется беспрекословно.
- Как скажешь, босс, - хмыкает Руквуд, усаживаясь обратно за свои карты. – Ради твоего же блага, Гойл, молись, чтобы твою башку сегодня снесли первой.
Кто-то доложил аврорату обо всём: о расположении базы, о способах трансгрессии, о защитных рунах и заклятии, скрывающим особняк в лесу. Да даже о Мольсибере, дежурившем в кустах под размашистым столетним дубом, предатель не забыл упомянуть, вследствие чего отряд лишился одного из самых стойких бойцов.
Теперь у них есть час до того, как к аврорам, торчащим снаружи, пребудет подкрепление, и особняк будет полностью окружён. Трансгрессия в радиусе десяти километров заблокирована, и никто из старших пожирателей не отвечает на призыв о помощи. Они полностью оторваны от мира. Заперты на собственной базе, как в помещении с сужающимися стенами.
МакНейр продолжает ходить из стороны в сторону. Он пытается придумать хоть какой-нибудь жалкий план, буквально изобрести велосипед по новой схеме и всё ещё надеется вытащить всех своих придурков из костлявых рук смерти. Но с каждым последующим шагом он всё отчётливее понимает, что в этот раз им не выбраться, потому что, если и есть место, в котором им суждено сложить головы, то именно в нём они сейчас и застряли.
- Эй, месяц Май, кинь-ка сюда огневиски, - просит Нотт Руквуда, и бутылка летит прямо ему в голову. Реакция проявляется так же быстро, как и инстинкт самосохранения – Кристиан выставляет руку и ловит пальцами узкое горлышко.
Всё как всегда. Они смеются над какими-то пошлыми шутками, грызутся между собой, как свора оголодавших собак, матерятся через каждое слово и распивают на всех одну-единственную бутылку виски.
Все шестеро делают вид, будто не знают, что такое смерть. Будто они не пьют сейчас за собственные похороны и даже отдалённо себе не представляют, что такое страх.
- Гойл, твоя мамаша звала нас на пироги. Как насчёт четверга?
- Сначала я сверну твою шею, а потом посмотрим.
Воздух в комнате стеклом врезается в лёгкие. Эйвери сидит в стороне и его жутко трясёт.
***
- Этот ещё маленький, - категорично заявляет Уолден, закрывая папку.
- Он способный, научится в процессе.
- Пусть он лучше научится на полигоне.
На папке красуется только фамилия: «Эйвери», и МакНейру удаётся припомнить, что такую же фамилию носит один из приближённых Тёмного Лорда.
- Вам как раз не хватает человека, почему не взять парнишку?
- Потому что его заавадят при первой же возможности.
- Вы единственные не следуете уставу, Уолден, ваш отряд слишком маленький. Вас должно быть семеро.
- Да мы не гвоздики, блядь! – ему буквально силой впихивают пацанёнка, тощего, горделивого, напуганного, месяц назад покинувшего стены родной школы. МакНейр приставляет к нему Мольсибера – кажется, они тесно общались в былые времена – и надеется, что у них будет время обучить Эйвери хоть чему-нибудь.
***
И вот Мольсибер лежит на узорчатом диване начала XIX века, и его мозги вперемешку с кровью впитываются в цветастую ткань. Крауч сидит возле него на коленях, ковыряется в какой-то колдомагической книге, нашёптывает заклинания одно за другим.
- Ну как там? – спрашивает Уолден, и Барти откладывает книгу в сторону только для того, чтобы повернуться и отрицательно покачать головой.
Присутствие почти что трупа давит на нервы всей команды, МакНейр и рад бы позлорадствовать, мол «я же говорил тебе, идиоту, нехрен лезть на амбразуру», но язык застревает в горле. Где-то в углу Эйвери нервно всхлипывает и чуть ли не вываливается в дверь соседней комнаты. Уолден поворачивается к Нотту, и тот понимает без слов – просто встаёт с кресла и идёт к двери вслед за малышом, по дороге захватывая бутылку огневиски.
Примыкающая комната вся в пыли – дом полностью заброшен, и людей здесь не было со времён основателей. Эйвери сидит на полу возле кресла, откинув назад голову, и на секунду эта реальность заглатывает Нотта – он даже начинает верить, что паренёк действительно успокоился. И всё бы ничего, но Эйвери лихорадочно стучит пальцами по деревянному полу, и воспроизводимый звук кажется более зловещим, чем полутруп Мольсибера на диване.
- Эй, - Кристиан облокачивается на стену недалеко от кресла.
Эйвери вскидывает взмокшую физиономию и ледяным взглядом скользит по силуэту Нотта, но тот лишь спокойно улыбается. Это спокойствие, кажется, добивает подростка окончательно, и он зажимает рот ладонью, чтобы сдержать всхлип. В сумраке комнаты Кристиан видит, как чёлка Эйвери, насквозь мокрая, прилипает ко лбу, как вспухшие и красные от подступающих слёз глаза в панике рыщут по комнате, как пальцы остервенело сжимают губы.
Нотт делает пару шагов вперёд и садится возле напарника на пол. От Эйвери буквально несёт страхом и отчаяньем. Когда его взяли в команду, уже было очевидно – мальчишка слишком слаб для подобных аттракционов, но его оставили, и сейчас он вынужден торчать здесь, в подступающем окружении авроров, и оплакивать все то время, что ему никогда не удастся прожить.
- Я не хочу умирать, - выдавливает он. - Не хочу! В этом убогом захолустье, в восемнадцать, мать его, лет, Мерлин Всемогущий… – у Эйвери откровенная истерика, и Кристиан хлопает его по плечу.
- Эй, - он протягивает пареньку бутылку огневиски, - давай, выпей немного, - подросток делает несколько глубоких глотков, и Нотт поддерживает сосуд за донышко, как заботливый родитель во время простуды единственного ребёнка. – Вот так, хорошо.
Эйвери хрипло дышит, и слёзы в его глазах теперь вызваны крепостью виски.
- Я трус, да? – невнятно спрашивает он.
- Послушай, - Нотт отставляет бутылку в сторону, - Каждый первый, находящийся за этой чёртовой дверью, боится не меньше твоего. Не меньше, а может, даже и больше.
Паренёк хмурится.
- И МакНейр?
- Особенно МакНейр. Ведь он боится не только за себя, но и за всех остальных.
- По нему не скажешь.
- Просто он знает, что сейчас мы выйдем и надерём эти халёные задницы в доспехах. Я прав? – Кристиан прищуривается так, будто, если Эйвери ответит отрицательно, они даже не станут пробовать.
- Да. Да, конечно, - подростку удаётся выдавить улыбку.
Через несколько минут они возвращаются в комнату.
- Почему мы не можем выйти и дать бой? – спрашивает Гойл, оставив в покое своё плечо.
- Да потому, безмозглая ты херня, что они вооружены! – по слогам объясняет Руквуд.
- В смысле вооружены? Чем? – Гойлу сразу вспоминаются магловские боевики, и Август с трудом сдерживает стон отчаяния.
- Запахом изо рта, метелками из перьев, цветастыми выражениями, чем ты думаешь? Палочками, дурила! – выплёвывает он в сторону напарника.
- А мы тут, блять, с плюшевыми медведями сидим что ли?
- Ну-ну, - Руквуд вызывающе щурится, - там по три аврора на одну твою задницу. Не думаю, что она такое выдержит даже с палочкой.
Часы бьют ровно восемь, и в комнате повисает тишина. При хорошем раскладе у них осталось около двадцати минут, и каждый знает об этом, потому что каждый высчитывает. Про себя, чтобы другие не заметили.
МакНейр кивает Нотту, и они отходят к окну.
- Какие у нас шансы?
- Нулевые. Вам нужно сдаваться.
Кристиан отвлекается от застёгивания пуговиц и поднимает глаза на своего командира.
- Нет. И речи быть не может. Даже не проси, - категорично заявляет парень, с недоумением глядя на Уолдена.
- Нотт, ты чего-то не соображаешь, я смотрю? Вас порубают там на лимонные, блядь, дольки.
Оба на мгновение вспоминают школу и своего пожилого директора. Обоим на мгновения хочется снова оказаться там, за прочными каменными стенами, в месте, заменившем собственный дом.
- Это ты не соображаешь. Мы не оставим тебя одного, - Кристиан стоит на своём.
- Ну и идиоты, - выносит вердикт МакНейр. Его песенка уже давно спета – любой аврор может по памяти перечислить все его заслуги, как начинающего пожирателя. – Это ваше второе сражение, тем более, в первом вы даже никого не убили. Придёте с повинной, и добрые министерские дяди вас простят.
- Ага, после десятка лет в Азкабане они нас простят. И кем мы оттуда выйдем? Безмозглыми полутрупами со съехавшей крышей? Желаешь нам столь радужных перспектив – так иди, и сообщи об этом команде, а если нет – так не трать оставшееся время на подобный бред.
Ровно через двадцать минут весь отряд застёгивает мантии и надевает маски. Они выходят из дома на свежий вечерний воздух, как на эшафот, и мир приобретает совсем другие оттенки. Смерть дышит им в затылок – она уже знает, что из этих ребят сегодня с поля боя не уйдёт ни один.
Эйвери задерживается в доме и на пару секунд останавливается около бумажно-бледного Мольсибера.
- Мы скоро вернёмся, Мол, придурок, не смей умирать тут, ладно? – он сжимает губы и натягивает маску на лицо.
Когда он выходит из дома, комната, в которой они провели столько времени, построили столько теорий и выпили столько спиртного, заметно блекнет. Кажется, будто она идёт на смерть вместе с ними. Стрелки часов замирают за тонким стеклом.
Эйвери выходит на улицу и тормозит возле двери, не зная, нужно её закрывать или нет. С секунду он пытается принять какое-то решение, и всё-таки проворачивает ключ в замке, после чего поспешно догоняет остальных.
Вокруг особняка кристально пусто – ни единой души. Но это спокойствие обманчиво, и уже через пару минут из-за деревьев выступают доблестные рыцари аврората. Среди них удаётся опознать главного – Джеймса Поттера – который движется увереннее остальных.
- МакНейр. Твой отряд может сдаться, и, обещаю, мы не причиним вам вреда.
Стоящий поблизости Блэк эффектно фыркает. Они пришли сюда для того, чтобы сражаться, а не для того, чтобы вести переговоры. Джеймс делает шаг вперёд.
- Повторяю, вы можете сдаться.
Нотт тоже делает шаг вперёд. Он снимает с лица маску и ухмыляется.
- Почему бы тебе не отсосать, Поттер? – спрашивает он и вскидывает палочку.
-
-
08.11.2010 в 11:29куда делась?
а Нотт хорош ^^
-
-
08.11.2010 в 21:21образ нотта и эйвери классный)