загнанных лошадей пристреливают
Он проснулся, резко открыв глаза. Задыхался, чувствуя, как воздух подкатывает к лёгким, как перекрывает там всё внутри, не успевает перерабатываться. Сначала много, его слишком много - и парень давится этим воздухом, как напитком с высоким градусом. Но потом кислорода начинает не хватать. Дыхание сбивается окончательно, становится лихорадочным и сумасшедшим. А Мэтт поворачивает голову.
Он полусидит-полулежит, нельзя сказать опеределённо, на что больше похожа эта поза. И он поворачивает голову. Чтобы заметить как легко подёргиваются светлые ресницы во сне, как на ту часть лица, что была увековечена ожёгами, спадают непослушные пряди волос, щекочут кожу. Но Он спит. Всего лишь спит.
Мэтт задерживает дыхание, подносит ладонь к чужим губам, но не прикасается. Держит ладонь вот так над губами. И когда пальцы тревожит тёплое дыхание, парень не может сдержаться. Резко выдыхает и очень аккуратно, чтобы не разбудить, утыкается носом куда-то в висок Мелло. Чёртовы сны.
Требуется пара секунд, чтобы подняться с кровати и натянуть ботинки. Они оба спали одетыми, только Мелло умудрился ещё натянуть на себя покрывало.
Тихие шаги вдоль комнаты до двери, оттуда через гостиную в ванную. Закрытая дверь, включённая вода и успокоительные таблетки где-то на дне аптечки - чёрт возьми, откуда в этом доме вообще взялась аптечка. Сколько их пить? Одну, две? Для достоверности Мэтт глотает две таблетки из одной пачки, две из другой - инструкции на английском, так что излишним разбирательством себя занять всё равно не удасться.
Сердце колотиться словно бешенное. Такое ощущение, что по крови разошлось максимальное количество адреналина, и теперь единственно-эмоциональная часть тела пытается вырваться из клетки ребёр, не в силах справиться с пережитым. Глупо.
Мэтт облокачивается на раковину и поднимает глаза. В зеркале - удивительный шухер на голове, синяки под глазами и что-то несуразное вместо самих глаз, тонкая струйка крови над верхней губой и ниже, сами губы сухие и местами потрескавшиеся - даже почти болят.
Он растирает кровь, стирает её пальцами, даже не подумав запрокинуть голову назад. Возвращается в гостиную и садится на диван. На улице уже восходит солнце, вся комната освещена каким-то жёлто-белым светом, который даже сквозь очки светит в глаза. Мэтт поднимается и задвигает жалюзи. Снимает очки и кладёт их на тумбочку за временной ненадобностью. Возвращается обратно на диван и засыпает через несколько минут. В довольно неудобной позе от странной смеси неприятных на вкус таблеток.
Он полусидит-полулежит, нельзя сказать опеределённо, на что больше похожа эта поза. И он поворачивает голову. Чтобы заметить как легко подёргиваются светлые ресницы во сне, как на ту часть лица, что была увековечена ожёгами, спадают непослушные пряди волос, щекочут кожу. Но Он спит. Всего лишь спит.
Мэтт задерживает дыхание, подносит ладонь к чужим губам, но не прикасается. Держит ладонь вот так над губами. И когда пальцы тревожит тёплое дыхание, парень не может сдержаться. Резко выдыхает и очень аккуратно, чтобы не разбудить, утыкается носом куда-то в висок Мелло. Чёртовы сны.
Требуется пара секунд, чтобы подняться с кровати и натянуть ботинки. Они оба спали одетыми, только Мелло умудрился ещё натянуть на себя покрывало.
Тихие шаги вдоль комнаты до двери, оттуда через гостиную в ванную. Закрытая дверь, включённая вода и успокоительные таблетки где-то на дне аптечки - чёрт возьми, откуда в этом доме вообще взялась аптечка. Сколько их пить? Одну, две? Для достоверности Мэтт глотает две таблетки из одной пачки, две из другой - инструкции на английском, так что излишним разбирательством себя занять всё равно не удасться.
Сердце колотиться словно бешенное. Такое ощущение, что по крови разошлось максимальное количество адреналина, и теперь единственно-эмоциональная часть тела пытается вырваться из клетки ребёр, не в силах справиться с пережитым. Глупо.
Мэтт облокачивается на раковину и поднимает глаза. В зеркале - удивительный шухер на голове, синяки под глазами и что-то несуразное вместо самих глаз, тонкая струйка крови над верхней губой и ниже, сами губы сухие и местами потрескавшиеся - даже почти болят.
Он растирает кровь, стирает её пальцами, даже не подумав запрокинуть голову назад. Возвращается в гостиную и садится на диван. На улице уже восходит солнце, вся комната освещена каким-то жёлто-белым светом, который даже сквозь очки светит в глаза. Мэтт поднимается и задвигает жалюзи. Снимает очки и кладёт их на тумбочку за временной ненадобностью. Возвращается обратно на диван и засыпает через несколько минут. В довольно неудобной позе от странной смеси неприятных на вкус таблеток.